– Кипу, – кивнул Дима и принялся поочерёдно считать узелки. – Четыре. Четыре. Три. Три. Семь. Девять…

Шестьдесят шесть узлов.

Аня стояла возле брата. Ждала, когда Дима объяснит ей суть найденной подсказки. Вот только Дима и сам не понимал, что же тут зашифровано.

Попросил Аню записать все числа. Получилось:

– И что это значит? – Аня отдала листок брату.

– Не знаю.

– Может, опять указание на вес книг?

– Каких ещё книг?

– Ну, в кабинете Гаспара стоял книжный шкаф. Там…

– Нет. Сергей Владимирович ни разу не повторился в головоломках. Всегда придумывал что-то новое. Значит, и тут надо искать другое решение. Хотя сложно сказать. Вы же не показали мне тот шкаф у Рашмани, – Дима с укором посмотрел на сестру, хоть и понимал, что она тут ни при чём. Это Максим тогда, в Ладакхе, сделал всё, чтобы Дима почувствовал его недоверие.

– А если…

Аня не успела озвучить своё предположение. В дверь постучали.

Не дождавшись ответа, постучали ещё раз.

Дима с Аней оставались на месте. Прошло четыре часа с тех пор, как ушёл Максим. В общем-то, ему следовало уже вернуться. Если только он не задумал действительно разобрать лачугу Мардена по доскам. Но у Макса был ключ. Уж он бы точно не стал стучать.

– Горничная? – спросила Аня.

– В три часа дня?

– Тогда кто?

Дима шепнул Ане, чтобы она спрятала палантин, а сам направился к двери. Когда в третий раз раздался стук, вставил и провернул ключ. Потянул за ручку и увидел в коридоре худенького парня лет двадцати. Тёмное индейское лицо с широкими скулами и обветренными губами. Спортивные штаны, футболка с растрескавшимся неразличимым принтом на груди.

– Такси, – радостно заявил незнакомец и протянул Диме сложенный листок желтоватой бумаги.

– No pedimos un taxi, – по-испански отозвалась Аня.

Незнакомец улыбнулся и ещё раз настойчиво махнул бумажкой.

– Что ты ему сказала? – спросил Дима.

– Сказала, что мы не заказывали такси.

– Ясно.

Дима взял листок. Развернул его. Послание было отпечатано на русском языке. Странное послание. Дима прочитал его дважды, когда незнакомец повторил:

– Такси!

– Да понял, понял, – проворчал Дима и отдал листок подошедшей Ане.

Ему было страшно. Меньше всего он рассчитывал здесь, в Икитосе, получить такую бредовую записку.

– Бред… – выдавил Дима, поглядывая на довольного незнакомца.

Волнение усиливалось. Мешало дышать. Дима чувствовал себя беспомощным. Не понимал, как объяснить происходящее. Аня же, напротив, развеселилась. Даже улыбнулась стоявшему на пороге индейцу.

– Это от Макса, – уверенно заявила она.

– С чего ты взяла?

– «Фармацевт двадцати лет». Это из «Брачной газеты».

– Брачной… Ань, что вообще…

– Откликнись, честная добродушная девица не меньше среднего роста. По-моему, там было так.

– Аня! – процедил Дима, краем глаза продолжая следить за переминавшимся на пороге незнакомцем.

– Когда мы были в «Изиде», ну, в антикварном магазине на Новом Арбате, где раньше…

– Знаю, знаю.

– Вот. Когда мы там были с Максом, он показал мне объявление в «Брачной газете» именно с такими словами.

– Что… Зачем?

– Папа ведь работает в фармацевтической компании, вот и… Просто забавно было. Одним словом, это от Макса. – Аня выглядела довольной. – Он ведь сказал, что даст знать, если найдёт что-то важное.

– Такси, такси! – настойчиво запричитал индеец.

– Да съешь ты своё такси! – по-русски огрызнулся Дима. – Не нравится мне это. Почему Макс не позвонил?

Дима, рассчитывая тут же набрать перуанский номер Максима, достал из кармана свою новенькую «Ксиаоми». Опрометчиво. Стоило отойти на пару шагов. И надо было лучше следить за незнакомцем. Индеец одним выверенным движением выхватил у Димы смартфон и, покачивая им в воздухе, затараторил по-английски:

– Нет, нет, нет. Никаких мобильных. Он просил никуда не звонить.

– Кто – он? – Дима, испуганный, отшатнулся.

– Максим? – тут же уточнила Аня.

– Максим, да, Максим! Такси, давайте, идём!

– Я ему не верю, – прошептал Дима, словно боялся, что индеец понимает русские слова. – Это же бред.

– Нужно ехать. – Аня бросилась к кровати за рюкзаками.

– Если это простой таксист, зачем схватил мой смартфон?! – возразил Дима, примериваясь сцепиться с незнакомцем и понимая, что всё равно не сможет с ним совладать. Тот был слишком шустрым.

– Думаю, Макс нашёл что-то важное и не хочет, чтобы мы звонили Егорову. Вот и сказал следить за этим. «Никаких мобильных». Вполне в духе Макса. – Аня принесла из ванной Димины ботинки.

– Бред…

Выбора у них всё равно не было. Дима, растерявшись, не представлял, как иначе поступить. Не ввязываться же в драку? Он бы вообще остался в номере и не сделал бы из него ни шагу, однако Аня настояла на немедленном отъезде. Уверяла, что никто, кроме Максима, не написал бы подобную записку, хоть и не могла объяснить, зачем ему вообще понадобилось её отправлять, да ещё и с этим надоедливым таксистом.

В конце концов Дима уступил. Решил, что уже в пути попробует позвонить с Аниного телефона. Что бы там ни нашёл Макс, Диме происходящее не нравилось.

Шустов-старший всегда добивался задуманного любой ценой, при этом оставался в рамках им же самим установленных, иногда совершенно неуместных правил. Не боялся показаться слабым, если этого требовало дело. Да, Серхио был интересным человеком.

Дядя Гаспар рассказывал об их экспедиции в боливийских джунглях, где-то на границе с Бразилией. Тогда всё пошло наперекосяк. Одного из друзей Шустова укусила копьеголовая змея. Они просидели с ним несколько дней. Следили за его агонией. Шустов заявил, что своих не бросает. Ждёт до последнего. Потому что никто не знает, как всё сложится. Даже укус ядовитой змеи и последовавшая лихорадка не казались ему чем-то фатальным. И только похоронив друга, Серхио согласился продолжить экспедицию. Продолжить! О том, чтобы вернуться, не было и речи. Смерть близких – печальное, но порой неизбежное препятствие, через которое нужно перешагнуть ровно так, как ты перешагиваешь через разлом в скале или упавшее на землю дерево. «Сделай всё, чтобы спасти друга. Пожертвуй собой, если потребуется. Но, когда он умер, поднимись и продолжай путь. И не вздумай нести мертвеца на своих плечах – не обременяй себя памятью о нём». Серхио столько дней заботился о друге, а когда тот умер, не стал его закапывать, чтобы не терять времени. Закидал ветками и сказал, что джунгли сами проведут похоронный обряд под звуки лязгающих челюстей. «Заботься не о мёртвых. Заботься о живых». Это тоже слова Шустова. Гаспару они запомнились. А потом в пересказе запомнились и Артуро.